Оборотни тоже смертны  - Алексей Щербаков

На лоб Мельникова сел очередной комар и стал делать свое кровавое дело. Эх, хорошо, что Сергею попалось место на возвышении, которое продувается ветерком. А то совсем сожрали бы. Стоп! Сергей перевел взгляд на одну кочку, виднеющуюся среди кустов. Кочка как кочка, она и вчера тут была. Но почему над ней столбом стоят комары? Там нет болота. И ведь именно над этой кочкой, а не над соседними. Значит… А вот то и значит!

Сергей прикинул обстановку. Он находился несколько в стороне от строящихся оборонительных сооружений. Стало быть, если там сидит наблюдатель, он наверняка смотрит в сторону партизанской стройки, – а Сергей находится вне его поля зрения. Мельников пополз с таким расчетом, чтобы зайти в тыл. Для этого пришлось сделать длинный крюк, но в конце концов он стал приближаться в «кочке». Подполз метров на тридцать – то есть на расстояние, с которого из автомата можно стрелять без промаха. «Шмайссер» – хорошая машинка, но не для снайперской стрельбы с больших и даже средних дистанций. И снова вгляделся.

Странно, даже с такого расстояния все смотрелось совершенно естественно. Но лучше уж быть смешным, чем мертвым. Сергей долго прицеливался, затем дал короткую очередь. Потом еще одну. «Кочка» дернулась. Ага! Сергей вскочил и метнулся ближе. Теперь кочка уже явно шевелилась – и Мельников выпустил в нее весь оставшийся рожок… Перезарядив автомат, он стал приближаться. Черт побери! Даже в нескольких шагах камуфляж был полный. Хотя теперь было видно, что там, в «кочке», находится человек.

И лишь в двух шагах Сергей понял, в чем же дело. Наблюдатель был прикрыт камуфляжной накидкой, на которую рукой мастера были нашиты листья и сучки, прикреплены пучки травы. Да уж, умеют ребята работать.

Мельников отбросил ногой продырявленную во многих местах накидку. Хорошо стрелял, похвалил он себя. Аж половина обоймы вошла в спину.

Теперь стала понятна система оборудования наблюдательного пункта. Наблюдатель, скорчившись, сидел в небольшой яме, прикрывшись накидкой. Он перевернул труп и увидел молодое небритое лицо, все покрытое следами от комариных укусов. Сергей подумал, что, возможно, комары помогли ему не только тем, что выдали место наблюдателя. Ошалевший от зуда укусов, немец мог просто не почувствовать, что к нему подбираются сзади. А у егерей должно быть такое чувство. Без него в лесу просто делать нечего. Следом Мельников почувствовал большое уважение к убитому им врагу. Сидеть, скорчившись, не меняя позы, целый день! Гвозди бы делать из этих людей… Да уж, с такими вервольфами придется хорошо повозиться.

К месту боя бежали партизаны.

– Эй, ребята, меня сгоряча не зацепите! – крикнул Мельников.

– Это кто? – посыпались вопросы.

– Да вот, один товарищ решил посмотреть на вашу работу. Я ему объяснил, что подглядывать нехорошо…

– Матерый фашист…

– Не, мужики, вы гляньте, какая накидка!

– А Мельников-то как всегда…

Сергей между тем осмотрел труп. Как и ожидалось, под камуфляжем была только теплая солдатская фуфайка. Ни формы на убитом не было, ни документов при нем – только католический крестик на шее. Который его не спас. И все дела. Из снаряжения у фрица были автомат с пятью запасными обоймами, нож, саперная лопатка и мощный бинокль, который Сергей тут же взял себе в виде приза. Да еще фляга с водой и две плитки шоколада. Нет, мощные все-таки ребята. Это вам не обычные фрицы, которые, если им денек не подвезут горячего питания, начинают сильно переживать.

К месту действия подошел Лавринович, командир отряда, располагавшегося здесь, – человек интеллигентного вида, детский врач по профессии. В соединении он был известен началом своей партизанской карьеры. До сорок второго года Лавринович скрывался у хороших людей в каком-то городке, поскольку работать на немцев решительно не желал. Но тут немецкие власти начали массовые облавы на таких, как он. Доктор вместе с такими же товарищами подался в лес и сколотил партизанский отряд. Одна беда. У тех, кто создавал отряды полугодом раньше, с оружием проблем не было – в местах боев его валялось множество. Но в сорок втором ситуация была уже совсем иная. Немцы, в общем и целом, все собрали. В конце концов им передали винтовки и даже «Дегтярев», которые припрятали еще одни хорошие люди. Но вот чем стрелять? С патронами было совсем плохо. Наконец кто-то сообщил о нескольких ящиках патронов, зарытых возле одной из деревень. Но в деревне стоял крупный гарнизон полицаев. И Лавринович с двумя товарищами, явившись туда среди бела дня, выдали себя за представителей начальства из Куренца, местного райцентра, вырыли патроны, погрузили их на подводу и отбыли в лес. Самое смешное, что никаких документов у них не имелось. Все было проделано на голой наглости. Что лишний раз подтвердило: война открывает в людях таланты, о которых они сами не подозревают.

…Лавринович оглядел убитого, затем повернулся к Мельникову:

– «Казахи» всегда впереди? Молодец, хорошо стреляешь. Но на сегодня твои подвиги закончены. Иди к командиру, там твои дружки уже ждут тебя с нетерпением…

1 июня, район партизанской базы

С раннего утра немцы начали обстреливать из минометов партизанские позиции у брода.

– Метко стреляют, – заметил Жихаревич, глядя, как мина угодила прямо в пулеметное гнездо. В котором, правда, не было ни пулемета, ни пулеметчика. Наблюдатели постарались на славу. Надо сказать, что убитый Мельниковым фриц оказался не единственным из вычисленных наблюдателей. Еще одного спугнули у моста через Щачу, когда он намеревался занять позицию. А остальные отработали на все сто. Обычно немцы во время наступления на партизан стреляли куда придется – и в основном ворон распугивали. А вот теперь они били очень точно. Правда, по пустым позициям, но это не вина немецких артиллеристов.

С другой стороны, огонь вели только лишь из ротных минометов. А ведь обычно немцы страсть как не любят атаковать без поддержки артиллерии. Но орудий у них, видимо, просто не имелось. Даже танк из Мостов не подогнали.

Аганбеков сидел в окопе на правом берегу и смотрел в бинокль. Вот в лесу замелькали серо-зеленые немецкие мундиры.

– Огонь!

Рявкнули два отрядных батальонных миномета. На лесной опушке взметнулись фонтаны земли. Дальше минометы пошли лупить по полной. Повалилась подсеченная разрывом мины сосна. Одновременно с флангов ударили пулеметы и пошли садить винтовки. Что же касается автоматчиков, то они помнили строгий приказ Аганбекова: дождаться, пока фрицы сунутся в воду.

Но фрицы не сунулись. Довольно быстро они отошли, подбирая раненых. Снова начали стрелять минометы. На этот раз они уже пытались накрыть реальные позиции партизан, но те, не будь дураки, их уже поменяли. Словом, игра пошла как обычно. Примерно через полчаса немцы снова появились на опушке. И все повторилось по второму кругу. С той разницей, что на этот раз немцы даже не стали вылезать из леса. Опять пошли минометы. Партизанам было забавно сознавать, что в этот раз преимущество в артиллерии на их стороне[42]. Одновременно с той стороны начали бить пулеметы, но минометы Аганбекова постоянно заставляли немецких пулеметчиков менять позиции. Так дело и пошло. Обстрел, изображение атаки, потом снова обстрел…